единстенное, что я добавила от себя, так это цитаты из книги Б.Вербера "Империя ангелов"
читать дальше
Все когда-нибудь умирают.
Источник: некто во время общественного опроса на улице.
И сейчас именно такой день. День массовых смертей.
Все произошло быстро. Даже через чур. Никто толком ничего и не понял.
Вдруг. Пришли военные и превратили в руины наше прошлое. То, что было вчера, позавчера и даже месяц назад, это все уже не то прошлое. Это прострация. Черная дыра, заглатывающая нас один за другим.
Война. Самая масштабная из всех, что когда-либо были в истории. Вторая Мировая.
День не помню. Месяц тоже. Год, не важен.
Я стою в первой шеренге. Скоро придут американцы. Я это знаю, все это знают, американцы и прочие европейцы. Перед глазами большая толстая бетонная стена. Напоминает изгородь какой-нибудь древние крепости. Мы стоим ровным строем. Все молчат. А что нам сказать? Все предельно ясно. Мы защитники нашей земли, хотим этого, иль нет. Никто не спрашивает. Нам приказано защищать город любой ценой. И мы как послушные псы это делаем. Маленькое войско против этих холеных светлых задниц с новейшим оружием.
“Я профессор кафедры антропологии в Париже, и мне кажется, что я могу ответить на ваш вопрос. Можно сказать, что человеческая цивилизация появилась тогда, когда некоторые приматы перестали выбрасывать погибших собратьев на помойку, а стали украшать их ракушками и цветами. Первые украшенные захоронения были обнаружены вблизи Мертвого моря. Их возраст от 14 000 до 120 000 лет. Это означает, что в те далекие времена за смертью следовал некий «магический» феномен. Нужно отметить, что одновременно появилось нефигуративное искусство, пытающееся выразить эту «магию».
Позднее в первых фантастических произведениях их авторы пытались представить то, что будет после смерти. Возможно, впрочем, лишь для того, чтобы успокоить самих себя".
Позднее в первых фантастических произведениях их авторы пытались представить то, что будет после смерти. Возможно, впрочем, лишь для того, чтобы успокоить самих себя".
Источник: некто во время опроса общественного мнения на улице.
Небо затянуто серыми тучами. Мне бы хотелось взглянуть на родное синее небо. В последний раз.
Начальник что-то нам кричит. Наверняка слова чести, поступки Великих. Нам это не нужно. Мы знаем свое место. Мясо. По предстоящему полю сражения разлетелся одинокий отчаянный трубный гудок. Знак к занятию постов.
Мы взобрались на бетонную стену. Готовые к смерти и боли.
"Каждый год на Земле рождаются миллионы людей. Они превращают тонны мяса, фруктов и овощей в тонны экскрементов. Они движутся, размножаются, а потом умирают. В этом нет ничего необычного, но именно здесь и заключается смысл нашей жизни: Родиться. Есть. Двигаться. Размножаться. Сдохнуть.
В промежутке создается впечатление собственной важности, потому что мы с помощью рта издаем звуки, шевелим руками и ногами. Но вот что я скажу: мы мало что значим и мы вынуждены стать гнилью, а потом пылью".
В промежутке создается впечатление собственной важности, потому что мы с помощью рта издаем звуки, шевелим руками и ногами. Но вот что я скажу: мы мало что значим и мы вынуждены стать гнилью, а потом пылью".
Источник: некто во время опроса общественного мнения на улице.
Их была куча. По-другому не назвать. Как обезумевшие от бешенстве псы, они ринулись к нам. Отвратительно крича во всю глотку.
Оружия на готове.
“УТЭЭ!!!”. Залп железных пуль обрушилась на эту хаотичную орущую субстанцию. Некоторые визжат держась за ноги и отстреленные напрочь кисти рук. Некоторые падают замертво. Остальные, с налитыми кровью глазами бегут к нам. И мы их встречам очередной порцией свинца.
«Мы хотели бы, чтобы смерти не было. На самом деле она, к счастью, есть, если вас интересует мое мнение. Ведь самое худшее, что с нами может приключиться, это стать бессмертными. Вот скука то, вы так не думаете?»
Источник: некто во время опроса общественного мнения на улице.
Наконец, будто опомнившись, они стали стрелять в нас. Мои руки в крови. И не только фигурально. Пару минут назад я держал труп своего «соседа по стене». Тоши кажется. Совсем ребенок еще, даже юношеские прыщи не сошли. Я держал его тело, и слышал… В это мягкое тело врываются пули американцев, они ломают черепушку. Глаза застыли в непонимании и…смирении.
Первая вспышка ужаса прошла. Мы постоянно, порой неосознанно, кого-то теряем. Просто не всегда на своих руках. На смену ужасу приходит страх.
В наших лицах виден один и тот же негласный вопрос. Каково это, умирать?
"Я вдова, и я была с моим мужем до самой его кончины. Это произошло в пять фаз. Сперва он отказывался умирать. Он требовал, чтобы все продолжалось как раньше, и говорил о своем возвращении домой после того, как поправится. Потом, когда врачи сказали ему, что надежды нет, он впал в бешенство. Ему нужно было найти виновного. Он обвинял своего врача в некомпетентности. Он обвинял меня в том, что я положила его в плохую больницу. Он говорил, что я хочу его смерти, чтобы как можно скорее получить наследство. Он упрекал всех в том, что его забыли и не навещают. Он стал таким неприятным, что даже дети не хотели общаться с ним. Потом он успокоился, и началась третья стадия, которую можно назвать «стадией торговца». Как будто он торговался: хорошо, я умру, но я хочу продержаться до моего дня рождения. А еще лучше, до чемпионата мира по футболу. Я хочу посмотреть полуфинал. Или, по крайней мере, четвертьфинал.
Когда он понял, что все бесполезно, у него началась депрессия. Это было ужасно. Он не хотел говорить, не хотел есть. Как будто он вдруг от всего отказался. Он перестал бороться, потерял всю энергию. Он был похож на опустившего руки боксера, который ждет последнего удара.
Наконец, началась пятая стадия. Он согласился. У него вновь появилась улыбка. Он попросил магнитофон, чтобы слушать любимую музыку. Он особенно любил «Дорз», это напоминало ему его молодость. Он умер с улыбкой, в наушниках, слушая «Here is the end».
Когда он понял, что все бесполезно, у него началась депрессия. Это было ужасно. Он не хотел говорить, не хотел есть. Как будто он вдруг от всего отказался. Он перестал бороться, потерял всю энергию. Он был похож на опустившего руки боксера, который ждет последнего удара.
Наконец, началась пятая стадия. Он согласился. У него вновь появилась улыбка. Он попросил магнитофон, чтобы слушать любимую музыку. Он особенно любил «Дорз», это напоминало ему его молодость. Он умер с улыбкой, в наушниках, слушая «Here is the end».
Источник: некто во время опроса общественного мнения на улице.
Щенки выброшенные на улице взрослеют быстрее. Они живут, как правило, в два раза меньше своих домашних сородичей. Они не тратят времени на то, чтоб прохладиться под окном или побегать за мячом. Каждый день схватка. Испытание на прочность. Пан или пропал. Рассчитывай только на клыки и лапы, остальное обманка. И они существуют.
И мы существуем. Американцы принялись за ворота, другая часть их войска ставят лестницы. Все напоминает старое кино про отважных дам и прекрасных принцесс.
Только мы не отважны, а наши принцессы либо мертвы, либо больны, либо обречены на вечное унижение.
Один за другим я скидываю с чертовой лестницы. Искаженные ненавистью и жаждой крови белые лица мелькают пред глазами. Как же они противны! С силой отталкиваю их гребанные лестницы, но тут меня ударили наотмашь. Я непроизвольно отхожу назад, и мое место тут же занимают мои же товарищи. Они пытаются скинуть командира армии америкосов. Он сумасшедший. Это видно по глазам и истерической улыбке. Он бездумно машет кинжалом перед нами и тут… я решился.
Эти голубые глаза горящие ядовитым пламенем, бешенная безмозглая ухмылка, ор, издающийся из его глотки. Я ненавижу его. Я прыгнул на него, выворачивая руку с кинжалом. Я даже не заметил прикосновение острия к груди. А потом… я летел. Безумец крепко держал меня за грудки, но это не важно.
Я летел. Почему? Я пал. Откуда? Со своего синего родного неба. Я пал, и мне хорошо. Это мое небо… глаза закрываются. Темнота.
Уровень организации. Атом имеет свой уровень организации.
Молекула имеет свой уровень организации.
Клетка имеет свой уровень организации.
Животное имеет свой уровень организации и над ним планету, солнечную систему, галактику. Но все эти структуры зависят одна от другой. Атом влияет на молекулу, молекула на гормон, гормон на поведение животного, животное на планету.
Из-за того, что клетке необходим сахар, она требует от животного охотиться, чтобы получать пищу. Благодаря охоте, человек испытал желание расширить свою территорию, вплоть до того, что построил ракеты и запустил их за пределы планеты.
Напротив, поломка на космическом корабле вызовет у астронавта язву желудка, а из за язвы желудка некоторые из атомов, находящихся в стенках желудка, потеряют свои электроны.
Увеличение, уменьшение, от атома к космосу.
С этой точки зрения смерть живого существа представляет собой лишь преобразование энергии.
Молекула имеет свой уровень организации.
Клетка имеет свой уровень организации.
Животное имеет свой уровень организации и над ним планету, солнечную систему, галактику. Но все эти структуры зависят одна от другой. Атом влияет на молекулу, молекула на гормон, гормон на поведение животного, животное на планету.
Из-за того, что клетке необходим сахар, она требует от животного охотиться, чтобы получать пищу. Благодаря охоте, человек испытал желание расширить свою территорию, вплоть до того, что построил ракеты и запустил их за пределы планеты.
Напротив, поломка на космическом корабле вызовет у астронавта язву желудка, а из за язвы желудка некоторые из атомов, находящихся в стенках желудка, потеряют свои электроны.
Увеличение, уменьшение, от атома к космосу.
С этой точки зрения смерть живого существа представляет собой лишь преобразование энергии.
Эдмонд Уэлс
"Энциклопедия абсолютного и относительного знания", том 4
"Энциклопедия абсолютного и относительного знания", том 4
Я в аду? Боюсь открыть глаза. Что же там, передо мной? Огромные языки пламени, которые сожгут мое естество? Раскаленная магма, которую меня заставят глотать вместо воды? Что?
Холодно.
Еще немного помедлив я раскрыл глаза. Мои командиры. Они стоят на площади. Я позади них. Вокруг хаос. Там, наверху, на стене, разбегаются остатки нашего маленького ничтожного войска. Сколько я пропустил? Перегруппировка? Подкрепление? Что происходит?
Командиры словно статуи. Ни единой эмоции. А ведь это их «мясо» сейчас слетает со стены с размозженными мозгами и простреленной грудью.
Ни-че-го.
Вокруг нас закружились грузовики с новоиспеченными солдатами. Их лица скрыты во тьме. Вглядываюсь в пытающиеся припарковаться машины.
Ужас охватывает мое сердце слизкими лапами, не давая дышать. Там дети. Я не ошибаюсь. Да, там дети! В через чур большой каске и униформе на меня смотрит детское улыбающееся личико двенадцатилетнего мальчика! В руках тяжелый автомат, он едва отрывает его от земли.
И это они будут нас защищать?! Малые дети? Они не должны быть тут, их место в убежищах!! Что же они делают. Я кричу на старшин, но они наглухо игнорируют мои слова. Я кидаюсь на пути машин, но они не останавливаются, и я едва успеваю отскочить.
Взрыв.
Когда пыль немного улеглась, я увидел огромную дыру в стене. Вокруг бетонные обломки. Новое наше подкрепление строится в ряд. Да они все не старше пятнадцати!! Какие изверги послали детей на ВОЙНУ?!
Последним штрихом были желтые автобусы.
Дети. Опять дети. Но другие. Они разные. Девочки в праздничных нарядах и голубыми бантиками, парнишки в кимоно, просто детишки в потрепанной одежде. Они видят меня. Улыбаются и машут руками. Я протянул им руку в ответ, но моя рука прошла сквозь их. Они лишь грустно смотрят на меня, так же улыбаясь.
Автобусы остановились между нами и американцами. В голове крутятся ужасающие мысли.
“Оглянитесь! Вы видите, кто перед вами? Это дети! Не только японцы, но и ваши потомки”. Голос капитана словно приговор. Так они живая стена, замена бетонной?! Я с ужасом смотрю в лица начальства. Лица дрогнули, маски слетели, а по щекам катятся стыдливые слезы. “Прошу вас, посмотрите на них. Они же невинны! Убейте нас, но не трогайте их!!! Это все что у нас есть!!”
Лица американцев застыли в шоке. Они растерянно смотрят на улыбающихся детей, некоторые все же плачут. Мой взгляд приковывается к искаженному от ярости бледному лицу. Тот самый безумец, с которым я рухнул. Он жив? Его лицо подобно маске художника-неумёхи. Ядовитая улыбка появляется на этом омерзительном лице.
“Оружие на готовность!! Цельтесь им прямо в косоглазые лица!!!!”. Он заносит руку вверх.
НЕТ!!!! Я ничего не вижу. Глаза полны слез. Я бегу к этому бешеному лицу американца. Без оружия. И пусть! Я выцарапаю его глаза!!
Вновь словно в ускоренной перемотке развития глаукомы я теряю зрение. Темнота и пустота.
Пытаюсь скинуть давящую темноту. И вот открываю глаза и они упираются в красное вечернее небо. вокруг меня мой город, обычные люди, все они смотрят на живописный закат. Последний закат.
Небо закрыло темное облако каких то ядер. Бомбардировка.
Третья Мировая война началась…
«Скандал. Это скандал. Я работаю медсестрой в хосписе для неизлечимо больных. Поскольку я часто вижу агонизирующих людей, я составила свое мнение об этом. И я думаю, что все это просто чудовищно. Я думаю, что люди делают вид, будто смерти не существует. Дети видят однажды „скорую помощь“, у возящую дедушку в больницу. Потом они его не видят несколько недель. Однажды по телефону сообщают, что он умер. В результате подрастающие поколения не представляют себе, что такое смерть. И когда эти дети становятся взрослыми, а потом стариками и сталкиваются с собственной смертью, их охватывает паника. Не только потому, что речь идет об их исчезновении, но и потому, что они стоят перед полной неизвестностью. Я бы дала такой совет детям: не бойтесь, навещайте ваших дедушек и бабушек в больнице! Вы получите там самый большой урок... жизни».
Источник: некто во время опроса общественного мнения на улице.